Молоко по-афгански

Первый раз я столкнулся с персидской речью на третьем курсе университета, когда нас - студентов отправили летом на практику вожатыми в пионерлагерь. Было это в 1985 году, в самый разгар "оказания интернациональной помощи братскому афганскому народу." В лагере, помимо десяти обычных "советских" отрядов, разделенных по возрасту от первоклашек до здоровенных дядь и теть якобы не старше четырнадцати лет, было еще два интернациональных отряда, в которых отдыхали человек сорок детей-афганцев. С афганцами нам общаться особо не рекомендовали - у них были свои собственные вожатые и воспитатели, но пионерлагерь - маленький закрытый мир, изолировать в нем кого-то, тем более, детей, друг от друга невозможно.

Первое впечатление от афганцев - они все были очень "черными." По идее, разница в цвете кожи не должна была ощущаться, потому как дело было в Киргизии, не самый крайний север - заезжих москвичей, скажем, мы вычисляли мгновенно именно по белизне их кожи. Значит, сами мы были достаточно черными. Но афганцы все как один были намного темнее.

Потом постепенно началось общение. Афганцы немного говорили по-русски и по-английски, сначала с большим трудом, но со временем у них пошло. Я был вожатым самого старшего, первого, отряда, поэтому к нам в гости ходили, в основном, афганцы постарше. С их "главарями," Даудом и Тахиром, мы вообще сдружились. Практически у всех у них за плечами были трагические истории с кровью, погибшими близкими. Я особо стеснялся расспрашивать, но мои "пионеры," не обремененные излишней тактичностью, натаскали массу таких историй.

Еще афганцы потрясающе умели метать камни. Они брали камешек с пол-кулака и с невероятной точностью попадали им в банку (а также, в кошку, ворону или в глаз обидчика) на совершенно непостижимом расстоянии. При этом техника метания камня у них была очень необычная: они зажимали его плоско между большим и указательным пальцами и, как-то хитро подкручивая кисть, выбрасывали резко снизу вверх. Они учили нас, но никто особо не продвинулся. То ли нужны годы тренировок, то ли для этого нужно просто родиться афганцем.

В это время я уже увлекался индоевропеистикой и кое-какое понятие о родстве языков имел. Но обнаружить вот так "вживую" потрясающее сходство "модар" с mother и "матерью," "бародар" с brother и "братом" было круто. Понемногу мы нахватывались афганских фраз и словечек.

Но было одно слово, которое до сих пор не оставляет меня в покое. Это было обычное русское "молоко." Афганцы сразу начинали смеяться, когда слышали это слово по-русски. У них и самих иногда звучало в потоке непонятных звуков некоторое "маляко." При этом все мои попытки выяснить, что же оно значит, были безуспешными. Афганцы упорно утверждали, что ничего такого нет и мне всего лишь показалось. Мальчишки из отряда говорили, что "молоко" - какое-то страшное ругательство, но им могли навешать лапши на уши. Уже потом я познакомился с учебниками и словарями всех трех потомков классического персидского (иранскми фарси, таджикским и афганским дари). Но тоже ничего не нашел. Вполне возможно, что это слово было частью какого-то сюжета из их интернатовского мира, что-нибудь незначительное для чужих, но дающее чувство сопричастности. Не знаю.

В общем, прошло уже больше двадцати лет, а это чертово "молоко" так и остается для меня загадкой. Вот, решил написать, вдруг кто чего подскажет.