Новый год по-владивостокски

Тупость власти в Российской провинции существенно превышает тупость ее в центре. Что, впрочем, вполне естественно и вытекает непосредственно из логики "вертикали власти".

(© na6ludatelb)

Почему же, несмотря на все заверения милиции, 21 декабря людей на площади жестоко избивали? Собравшиеся не делали ничего противозаконного, просто мирно стояли у елки. ...  При этом хотелось бы заметить, что собравшиеся на площади владивостокцы ни коим образом не мешали другим горожанам: не было ни плакатов, ни призывов, ни выкриков – люди просто собрались на площади и водили хороводы вокруг елки. Почему ОМОНовцы решили, что это и есть «акция протеста» - не понятно. Тем не менее, ОМОН, по слухам, прибывший аж из Москвы, «ломал» каждого попавшегося под руку. Задерживали даже людей с детьми, которые вышли на обычную прогулку.

- Собравшихся попросили разойтись, - говорит один из полковников милиции. – Они никак не отреагировали. Тогда было решено применять силу. Все было в рамках закона.

В это время Владивостокские милиционеры стояли белые и только повторяли:

- Мужики, это не мы, мы к этим зверствам не причастны…

(КП по наводке tay_kuma)

...

Призывы звучали на протяжении десяти минут. Кто-то крикнул из толпы: «Это площадь для народа!» Люди стали собираться в хоровод вокруг елки, агрессивных действий с их стороны не было. Кричали: «С Новым годом!» Неожиданно набежали бойцы ОМОНа, стали хватать всех подряд. При этом избивая мирных граждан. Сопротивления никто не оказывал, да это было и бесполезно. Ко мне подлетел ОМОНовец, стал заламывать руки за спину. Когда я пытался достать удостоверение и объяснить, что я журналист, его выбили у меня из рук со словами: «Тогда подавно тебе место в обезьяннике». Сильно заломали руки за спину, хотя никакого сопротивления я не оказывал. Потащили к машине.

- Мужики, я же не сопротивляюсь! – обращался я к ОМОНовцам. – Зачем руки так заламываете?

Ответом был тычок дубинкой под ребра и нецензурная брань. Сзади наш фотограф пыталась объяснить, что мы на задании редакции. Я услышал, как милиционер ответил ей: «Пошла на … отсюда. Ща тебя заберем – будешь тут вы…ваться». Краем глаза я увидел, что тех, кто пытается бежать, «вырубают» ударом дубинки по затылку, потом запинывают и только потом несут до машины. Меня просто-таки закинули в машину ОМОНа. В «обезьяннике» сидело человек пятнадцать – было очень тесно. Но милиция продолжала впихивать сюда людей. Справа от меня сидел человек и зажимал глаз рукой. Из глаза беспрестанно шла кровь. Через какое-то время в машину стали заталкивать довольно пожилого фотографа. Камера у него была разбита, а сам он держался за сердце. Позже ему стало совсем плохо.

- Вызовите «скорую». Тут человеку плохо, - кто-то обратился к ОМОНу.

- Заткнулись все, быдло, - заорал милиционер. – Здесь нет людей. Люди дома сидят, а вы тут – скот и быдло.

...

Наши, владивостокские, милиционеры вели себя дружелюбно. Избитым сразу же предложили помощь. Разрешали воспользоваться туалетом.

- Сейчас составим на всех протокольчики, и пойдете по домам, - говорил лейтенант.

Чуть позже в отдел зашел полковник и поинтересовался: «Как же вы так сюда попали? Москвичи, конечно, дали маху…» Здесь наконец-то, выяснив, что я журналист, меня отпустили. До припаркованной в центре машины добирался на автобусе. Проезжая мимо площади, обратил внимание, что людей уже не было. Стояли только бойцы ОМОНа.

(dv.kp.ru)