Saturday, 06 August 2005
Алекс Луговской
Как известно, семитские алфавиты не передают гласные. По крайней мере, не все гласные. Это в полной мере верно по отношению к ивриту, на котором написан текст ТАНАХа (Библии). Тот факт, что в 1-2 вв. н.э. евреи были лишены своей государственности и исторической родины и в течение почти двух тысячелетий пребывали в диаспоре, определил сложности с восстановлением правильного прочтения древнееврейского текста. В отношении ТАНАХа существуют следующие варианты прочтения:
Тивериадский масоретский иврит (ТИ) представляет собой загадку для лингвистов во многих отношениях. На нем отрабатываются многие новые теории (глубинные и поверхностые структуры Н. Хомского, Теория Оптимальности А. Принса и П. Смоленски2), его терминология (например «шва») вошла в активное применение при описании самых отдаленных от иврита языков, но до исчерпывающего описания его явлений все так же далеко, как и сто лет или двести лет назад.
В области фонологии наиболее интригующими вопросами в описании ТИ, видимо, являются соотношение взрывных и спирантных вариантов букв b, g, d, k, p, t, известных в гебраистике как «бегед-кефет» и вопрос произношения и соотношения трех видов огласовки шва ְ – традиционно именуемых произносимым (подвижным, на иврите, шва на), немым (неподвижным, шва нах) и промежуточным («порхающим», шва мерахеф). Сформулируем проблематику вопросов:
Традиционное описание предполагает следующее чтение и произношение шва4:
1а. Подвижное шва представляет собой краткий редуцированный гласный неясного качества e (сходный, например, с русскими гласными в первых двух слогах слова водопроводчик в литературном произношении [въдъпрåвочик]). Подвижное шва образовалось из ā, ē, ō, а, в предударном и пред-предударном открытом слогах:
yilmad он научится > yilmedû они научатся, yisgōr он закроет > yisgerû они закроют.
В пред-предударном слоге редукция происходит практически всегда, за исключением некоторых глагольных форм (в предударном - реже): dābār слово > debarkem ваше слово
1б. Немое шва считается обозначением отсутствия гласной, например יִכְתֹּב yixtōv он напишет. Отсутствие какого бы то ни было звука между k (x) и t подтверждается сравнением с другими семитскими языками, например, арабским yaktubu.
1в. Промежуточное шва является, как и подвижное, результатом редукции полного гласного, но, в отличие от подвижного, принято считать, что получившийся редуцированный гласный e выпал из произношения: kātvû (из *katabū) они написали.
Поскольку все три вида шва передаются на письме одним и тем же знаком ְ, то для их различения существуют определенные правила:
· Если шва – первая огласовка в слове, оно произносимое: כְּתֹב ketov пиши;
· Если в слове два шва идут подряд, то только второе – произносимое: תִּכְתְּבוּ tixtevû вы напишете (первое шва здесь – немое).
· Шва после удвоенной согласной (имеющей специальный значок в виде точки внутри – сильный дагеш) - произносимое תְּדַבְּרוּ tedabberû вы будете говорить. Обратите внимание, что буква תְּ в этом примере также имеет точку внутри, но удвоенной при этом не является – это другой вид дагеша – слабый дагеш.
· Шва после буквы со слабым дагешем – произносимое: : כְּתֹב ketov пиши, תִּכְתְּבוּ tixtevû вы напишете;
· Шва после одиночной непервой буквы (перед которой есть гласный) – немое или промежуточное: קָרְבָּן qorbān жертва (немое), שָׁלְפָה šālfā она вытащила (промежуточное).
Весьма непросто отличить немое шва от промежуточного. Обычно считается, что промежуточное шва встречается в глагольных формах, имеющих
· Окончание –ָה -ā, -ִי –î, -וּ –û: אָמְרָה ’āmrā она сказала, אִמְרִי ’imrî скажи (жен.), אָמְרוּ ’āmrû они сказали.
· Присоединенный к инфинитиву биньяна ПААЛЬ местоименный суффикс: כָּתְבוֹ kotvô писать его, פָּגְשָׁם pogšām встретить их.
При этом, однако, совершенно непонятно, как быть с именными формами типа קִרְבָה qirvā близость, שִׁכְבָה šixvā слой, כַּתְבָן katvān писец, переписчик и другими, которые попросту относят к особым случаям.
По поводу шва основной вопрос, видимо, следует сформулировать следующим образом:
Можно ли считать, что три различным образом ведущих себя гласных (считая нулевой, т.е. отсутствие гласного) произносились так, как принято восстанавливать? Почему очень тщательно разработанная система огласовок включает в себя такой неудобный элемент, при том что простое необозначение немого шва значительно упростило бы чтение (забавно, но именно так решили проблему во многих современных огласованных текстах на иврите)?
Еще одним непростым вопросом ТИ является наличие двух вариантов произношения у шести букв:
ב - b/v, ג – g(g)/g, ד – d(ð)/d, כ – k(x)/k, פ – f/p, ת – t(θ)/t.
Оба варианта каждой буквы отличаются на письме при помощи специальных знаков: дагеш (легкий дагеш), представляющий собой точку в центре буквы ставится для обозначения взрывного чтения, а рафе (горизонтальная черта над буквой) – спирантного:
בַּיִתֿ bayit дом, לְבָֿתִּים levattim к домам
Как можно видеть, реально буквы бегед-кефет имеют даже не два, а три варианта, поскольку в определенных случаях они звучат удвоенно. Удвоение (геминация) также обозначается знаком дагеш (точка внутри буквы), который, в отличие от легкого дагеша, принято называть сильным дагешем. Очевидно, это еще более усложняет ситуацию. Сосредоточимся пока для простоты на противопоставлении легкого дагеша и рафе. Из сображений набора букв в дальнейшем рафе, как правило, не будет обозначаться, поскольку отсутствие дагеша эквивалентно рафе (как принято и в современных огласованных текстах).
Принцип, по которому определяется, какой именно вариант реализован в каждом случае, в идеале, прост: после согласного звучит взрывной вариант, после гласного – спирантный4:
בָּכָֿה bāxā он плакал – יִבְֿכֶּה yivke он заплачет.
Однако в реальном ТИ имеется значительное число отклонений от идеальности, неразрывно связанных с тремя видами шва:
קִרְבָה qirvā близость (после согласного r должно быть b), שִׁכְבָה šixvā слой ( после x должно быть b).
Таким образом, можно сформулировать вторую часть вопроса:
Каково соотношение взрывных и спирантных вариантов букв бегд-кефет в ТИ?
Среди универсальных принципов, которыми управляется система звуков каждого языка, ведущее место занимает экономия произносительных усилий. Именно этим принципом объясняются изменения в самых различных языках, не имеющих между собой никакой связи.
В славянских языках экономия произносительных усилий выразилась в законе открытого слога, в соответствии с которым любой слог стремился быть открытым (заканчиваться на гласный). Открытый слог требует меньше усилий речевого аппарата, чем закрытый (заканчивающийся на согласный). В соответствии с законом открытого слога в праславянском языке имели место следующие изменения, в результате которых все слоги стали открытыми:
*penkwe пять (лат. quinque, греч. pente, нем. fünf, санскрит panca, лит. penki) > pętь (ę – носовое «э», ь – редуцированный звук, близкий к «и»)
*pektis печь > peţi (ţ – мягкий звук типа «ть»)3
В тюркских языках экономия произносительных усилий достигается за счет гармонии гласных, когда речевые органы, настроившись на определенный уклад в начале произношения слова, сохраняют его на протяжении всего слова, что хорошо видно по «обработке» слов, заимствованных из других языков:
кирг. мYнYт (фонетически münüt) минута,
азер. гезет – газета
Принцип экономии произносительных усилий лежит в основе разнообразных явлений ассимиляции и диссимиляция и является движущей силой самых несходных внешне процессов. Я бы хотел остановиться подробнее на двух проявлениях этого принципа:
Известно, что в памятниках поздней латыни появились «перепутывания» букв b и u(v):
librum - liurum книга
Позднее в романских языках на Запад от Италии стало нормой совпадение произношения b и v в одном звуке, который принято обозначать греческой буквой β бета. Само такое произношение принято называть бетизацией. Бетизация последовательно отражается в написании и произношении современных испанского, португальского, французского, каталонского и провансальского языков:
бедный: фр. pauvre, исп. порт. pobre (испанское b=v и до сих пор звучит именно как бета, по крайней мере, в континентальной испании)
книга: фр. livre, исп. порт. libro
Подобный процесс восстанавливается на определенной стадии для английского: have иметь при нем. haben, live жить при нем. leben, seven семь при нем. sieben, греческого (давшего имя самому процессу), персидских, тюркских и многих других языков. В чем его причина? Взрывное произношение b требует значительно больших усилий, чем спирантное произношение беты. Особенно, если b находится в потоке речи после гласного. Дело в том, что взрывной звук останавливает выдыхаемый поток воздуха (сравните английское название взрывных звуков – stops). При произношении же спиранта поток воздуха не перекрывается полностью, а лишь сильно сужается, создавая эффект трения, «шипения», характерного для спирантов.
Аналогичные бетизации процессы произнесения d как ð (англ. then), а g как γ (как южнорусское «г») зафиксированы на разных стадиях существования английского, французского, испанского, русского и множества других языков.
Можно утверждать, что спирантизация взрывных, особенно, после гласной, уменьшает произносительные усилия.
Еще одним проявлением принципа экономии произносительных усилий является редукция гласных. Для четкого произношения гласных требуется значительное напряжение речевого аппарата, поэтому во многих языках гласные, находящиеся в слабых (прежде всего, безударных) позициях, редуцируются, т.е. начинают произноситься нечетко, ослабленно. Например, в литературном русском в слове «круговорот» только в последнем, ударном слоге «о» действительно произносится как «о». Остальные два редуцированы, они звучат как нечто среднее между «а» и «о». То же в немецком: gegeben данный произносится [gegêben].
Оборотной стороной редукции является процесс протезы, т.е. вставления вспомогательных редуцированных гласных в местах скопления согласных для облегчения их произношения. Сравните, например, русское произношение фамилии Пржевальский [Пръживал’ский], диалектное «аржаной» вместо «ржаной». Чем более выражена в данном языке тенденция к простой структуре слога без скоплений согласных, тем чаще в нем будут встречаться протезы.
О деятельности масоретов тивериадской школы нам известно следуюшее1:
После уничтожения еврейской государственности в 1 в. н.э. и перемещения основных центров иудаизма за пределы Иудеи возник риск утери правильного чтения священных текстов. Поэтому в нескольких местах началась деятельность по сохранению текстов и передачи их в неискаженной форме. Этой деятельностью занимались масореты (от ивритского масора – традиция, передача). Наиболее известна масоретская школа города Тверии (север Израиля), получившая в гебраистике название тивериадской Масоры. Тивериадские масореты создали систему огласовки и мелодической записи текстов Библии, которая, в основном, используется в иврите и по сей день. При этом сам текст подвергался лишь минимальным изменениям, а знаки гласных дописывались сверху, снизу или рядом с буквами. Поэтому тивериадский иврит представляет собой уникальное сочетание согласных, отражающих язык, вероятно, шестого-пятого веков до н.э. и гласных, соответствующих 5-10 вв. н.э.
Наиболее известными масоретами тивериадской школы были несколько представителей семейства бен Ашеров (8-10 вв. н.э.). Последним и наиболее ярким из масоретов этого семества был рабби Аарон Бен Моше Бен Ашер, который в начале 10-го века выпустил полностью огласованную рукопись Библии, завершив тем самым деятельность Тивериадских масоретов. Современные ивритские тексты Библии, кстати, практически ничем не отличаются от рукописи Аарона Бен Ашера (с небольшими добавлениями его основного соперника Бен Нафтали). Аарону Бен Ашеру принадлжежат также несколько сочинений по грамматике, огласовке и кантилляции (мелодических значков), в частности, «Дикдукей hа-Теамим» о кантилляции и «Охла ве-охла» - первая известная нам книга, посвященная грамматике иврита.
Масоретская огласовка далеко не сразу прижилась в иудаизме. Вот фрагмент ответа (респонса) на вопрос по поводу огласовок, заданного авторитетному мудрецу из вавилонской академии1:
«Мы не слышали, чтобы книга Закона была снабжена точками (огласовками), когда она была дана Моисею. Точки не были даны на Синае, но мудрецы завели их в качестве знаков. Мы преступили бы запрет не добавлять к Писанию (Второзаконие 13:1), если бы добавили точки к тексту Торы. И хотя деление на стихи и мелодия в соответствии со смыслом и были нам даны на Синае до сего дня, это, однако, устная традиция, не данная значками из точек.»
Традиция масоретской огласовки, несомненно находилась под сильнейшим влиянием сирийской огласовки, которая начала фрагментарно употребляться, начиная с 6-го века н.э.1 Вообще, вопрос о том, в каком из трех семитских языков, арамейском (сирийском), иврите или арабском, знаки огласовки появились первыми, остается неясным. В любом случае, необходимо учитывать, что тивериадские масореты, вне всякого сомнения, были знакомы и с арамейским, и с арабским языком. Арамейский в иудеоарамейском варианте, вообще, с трудом отделим от тивериадской масоры, которая, фактически, едина для обоих этих языков. Что же касается арабского, то после 638 года, когда Палестина была присоединена к Халифату, он не мог не быть хорошо известен масоретам. Вероятнее всего, арабский был даже их родным языком. Поэтому Тивериадский иврит нельзя рассматривать вне арабо-арамейского контекста.
В Галилее, где расположен город Тверия (Тивериада), арамейский язык был в широчайшем и повсеместном употреблении, начиная, по крайней мере, с последних столетий до н.э. В Иерусалиме выходцев из Галилеи уверенно распознавали по характерному акценту, о чем сохранилось немало упоминаний в еврейский и христианских источниках. Среди арамейских диалектов Галилеи до перехода на арабский можно выделить два основных, имеющих собственную литературную традицию: иудеоарамейский и сирийский. Строго говоря, в иудеоарамейском имеются документы с чертами восточного арамейского (Вавилон) и западного арамейского (собственно Палестина, в частности, Галилея), значительно отличающиеся друг от друга. Арамейский язык долго сохранял свои позиции в регионе и даже сегодня существуют от десятков до сотен тысяч людей, являющихся носителями современных диалектов арамейского языка. Интересующиеся отсылаются к источникам4,5,6, в которых можно найти как грамматическое описание арамейских диалектов, так и примеры звучания новых арамейских языков.5,6 О звучании арамейских звуков мы можем составить представление на основании современных источников, а также по огласованным текстам иудеоарамейского, сирийского (яковитского и несторианского) и самаритянского диалектов.
В Тивериадский период поведение букв бегед-кефет в арамейском практически не отличалось от иврита. До сих пор не утихают споры, является ли спирантизация бегед-кефет в иврите самостоятельным процессом, или же она попросту занесена их арамейского, бывшего основным языком ранних и одним из основных языков поздних масоретов. Но в отличие от иврита, процесс спирантизации взрывных в арамейском не остановился на позиционных вариантах после гласной, а пошел дальше. Детальная картина сильно разнится по диалектам: Туройо (современная Турция, порядка 70 тыс. говорящих, зап-арамейский) во всех позициях произносит p как f,4 в новосирийских диалектах (весь Ближний Восток, плюс диаспора по всему миру, порядка 450 тысяч говорящих, центральный арамейский) в произношении бегед-кефет осталось лишь по одному варианту для старых двух: b(w), γ, d, f, t, хотя в тщательном церковном произношении большинство говорящих стараются разделять b-w, d-ð и t-θ. В паре k-x сохранились оба варианта. В западно-арамейском (самоназвание арами, Сирия, порядка 15 тысяч говорящих) не только p и f слились в f, но и b с v стали звучать по говорам w либо b, а самое любопытное, d превратилось в ð, а t - в θ (или s) при том, что в самом сирийском арабском θ и ð не выговариваются, заменяясь на t и d.
Можно видеть, что за диалектной пестротой просматриваются и некоторые закономерности. Прежде всего, во всех диалектах возрастает удельный вес спирантных звуков за счет взрывных. Разумеется, можно многое объяснить арабским влиянием ( в арабском имеются b и f, но полностью отсутствуют v и p), но ряд особенностей позволяют считать такое объяснение недостаточным (прежде всего, поведение t и d в западно-арамейском). Скорее, можно говорить о том, что процесс спирантизации, начавшись с более "уязвимой" позиции после гласного, продолжил захватывать новые позиции в направлении полного вытеснения взрывных. Интересно, что именно в течение первого тысячелетия н.э. спирантизация произошла еще в одном языке, обильно представленном среди городского населения Сирии и Палестины, а именно, греческом. Греческие буквы φ, χ, θ, произносившиеся в античную эпоху придыхательно, ph, kh, th, стали в этот период спирантами f, x, θ. В дополнение к бывшим придыхательным спирантизации подверглись и звонкие: β, γ, δ (что касается беты - напоминаю про термин бетизация; γ звучит примерно как южнорусское "г", а δ - как английское the).
Дополнительной причиной усиления спирантных в арамейском стала их фонемизация: если в начале спирантный вариант был достаточно жестко связан с положением после гласной, то очень скоро в арамейском активно пошел процесс редукции гласных. Если в тивериадском иврите этот процесс затронул относительно небольшое число случаев, что позволило при описании лишь выделить особый - промежуточный - вид шва, то в арамейском, особенно, сирийском, редуцировались очень многие гласные, что до неузнаваемости изменило слоговую структуру слов. Все шва очень рано выпали из реального произношения, что отражено в сирийском: mlex < melex < melex, had < 'ehad.
Такая "повальная" редукция не могла не привести к скоплению согласных в слове и, как следствие, к развитию протезы: *katabtî я писал > *ketabt > kitbet. Как можно видеть, в результирующем слове b остался спирантным после редукции предшествующего гласного, зато конечный t спирантизировался в результате протезы.
Таким образом, можно сформулировать две закономерности арамейских диалектов периода тивериадского иврита и более поздних:
1. В арамейских диалектах постепенно увеличивалась доля спирантных согласных с одновременным вытеснением взрывных, что должно было привести в конце концов к спирантному произношению всех исторических бегед-кефет.
2. редуцированный гласный (шва) стал звучать не в тех позициях, где он был исторически обусловлен, а в тех, где он устранял неудобное скопление согласных. Если слово технически легко звучало без шва, он свободно выпадал, если скопление гласных делало произношение осложненным, столь же свободно появлялись протезы.
Очень своеобразной особенностью арабского является «пренебрежительное» отношение к гласным. Это выделяет его даже среди семитских языков, в которых, в принципе, гласные играют служебную роль. Если долгие гласные в современном арабском характеризуются достаточной устойчивостью, то краткие ведут себя совсем иначе:
Арабские краткие гласные с легкостью меняют свой характер, порой даже в пределах одного диалекта безо всякого ущерба для понимаемости и опознания говорящего в качестве «своего». В пределах одной деревни звучание гласного свободно колеблется в пределах į-ė-ε-ä-а.
Если слово имеет стечение двух согласных в начале или конце, или трех согласных в середине, проявляется протеза вспомогательного гласного различного качества: мбарих «вчера» - имбарих – (редко) мубарих. Инджилизи «английский» - иниджлизи – инджлизи. Варианты с протезой и без нее свободно сочетаются у одного и того же говорящего.
Основное значение для простановки кратких гласных имеет не столько этимологическая правильность, сколько темп речи и сочетаемость звуков в пределах фразы (не слова). При необходимости гласный свободно появится в этимологически невозможной позиции и исчезнет в этимологически огласованной: аль-билад «страны» - аль-блад - ли-блад.
Изначальна ли в арабском такая ситуация? Очевидно, нет. Более того, имеющиеся в нашем распоряжении источники7, позволяют утверждать, что появление этих явлений связано с арабским завоеванием 6-7 вв. Практически, это означает, что территории, основным языком которых был до этого арамейский (современные Ирак, Сирия, Израиль) или греческий с местными афразийскими языками (Египет и страны Магриба - Ливия, Тунис, Марокко), начали переходить на арабский. Приведу одну цитату из [7] в моем переводе на русский:
В соответствии с большинством наших источниках, четвертый халиф Али (656-661 гг.) был первым, кто настаивал на том, что необходимо что-то делать с растущим количеством ошибок в речи (другие источники упоминают губернатора обоих Ираков Зияда ибн Абихи). Человеком, чье имя связывается с первыми попытками стандартизировать и кодифицировать язык, был тот самый Абу аль-Асуад, с которым мы встречались прежде в контексте реформирования письменности. О его нежелании заняться этой работой рассказано несколько историй и, согласно некоторым авторам, он окончательно сдался лишь когда его собственная дочь сделала чудовищную ошибку в использовании падежных окончаний, спутав выражения: ма ахсана (а)с-самаъа "сколь прекрасны небеса" с ма ахсану (а)с-самаъи "что прекраснее всего в небе?"
В любом случае, и до, и после кодификации языка Корана и написания подробных и обстоятельных трудов грамматистов гласными и наиболее авторитетными судьями признавались бедуины. Вот еще исторический анекдот на эту тему7:
Когда грамматист Абу Амр ибн аль-Ала (?-770) начинал читать лекции о языке и поэзии, перед ним встал настоящий бедуин, который попросил у него объяснить несколько слов. Когда грамматист выдержал это испытание, бедуин сказал "перенимайте у него, он нагружен необычайной ношей (т.е. он несет необычайный груз знаний).
Начиная с завоеваний, бедуинские и городские говоры арабского различаются сильнейшим образом. Сами арабские авторы объясняют это тем, что бедуины не смешиваются с местным населением, а только кочуют по пустыне из конца в конец халифата, сохраняя неизменным свой язык, тогда как горожане во многом представляют собой то самое местное население, которое толком не усвоило арабскую речь, уподобляя ее своим языкам. Очевидно, во многом это справедливо.
Приведенный выше обзор показывает несколько любопытных явлений:
1. В начале средневековья (более точно границы очертить сложнее, скажем, 5-ый век н.э. плюс-минус пара столетий) во многих языках Средиземноморья и Западной Европы (греческий, западные романские языки, арамейский) имеет место процесс спирантизации взрывных согласных. Я не готов анализировать здесь причины этого процесса, а также разбирать вопрос, связаны ли между собой эти явления в столь далеких друг от друга языках, или же мы имеем место со случайным совпадением. Но имеющиеся данные позволяют с достаточной уверенностью утверждать, что до конца античности (второй - третий века н.э.) спирантов в рассматриваемых языках не было.
2. В арамейском языке одновременно со спирантизацией взрывных происходит перестройка вокализма от противопоставления кратких гласных долгим с четкой артикуляцией и тех, и других, к противопоставлению гласных полного образования (без различения долготы) и редуцированных гласных. Типологически такой процесс обычно связывается с изменением типа ударения от тонического к силовому и зафиксирован также в славянских и романских языках. мне не удалось обнаружить каких-либо свидетельств существования на раннем этапе в семитских языках тонического ударения, но в пользу такого предположения говорит ясное противопоставление гласных по долготе во всех семитских языках древнего периода, факт существования нескольких ударений разной интенсивности в пределах одного слова в древнем иврите и классическом арабском, а также невозможность свести ударение в семитских языках к единому прототипу.8
3. Тивериадский иврит либо находился под тесным влиянием арамейского, либо претерпевал вместе с ним одинаковые изменения в фонологии. Последнее вполне возможно в условиях длительного совместного существования нескольких языков. Также как в арамейском, в иврите начались процессы спирантизации и перестройки гласных, но совместность развития этих двух языков была нарушена после арабского завоевания. Арамейский был вытеснен арабским на языковую периферию, оставив, впрочем, в наследство завоевателям измененную систему вокализма. Иврит более, чем на тысячелетие перестал быть языком, который усваивался с младенчества. Арамейский продолжал влиять на иврит и в этот период, но сам арамейский при этом оказался замкнутым в пределах письменной фиксации иудеоарамейских диалектов, образовав вместе с ивритом единую систему священного языка. В результате в иврите нарушилось то развитие фонологии, которое имело место в Тивериаде Галилейской. Оборванные в середине процессы спирантизации и перестройки гласных получили трактовку грамматистов, прежде всего, в Европе и привели примерно к началу эпохи Возрождения к оформлению системы Кимхи-Рейхлина, которая стала мыслиться как образцовая и которая, в конце концов, и определила во многом облик современного израильского иврита. В противоположность этой норме я полагаю, что
а. огласовка шва во всех случаях обозначала позицию беглого гласного, который мог звучать или не звучать, сообразно темпу речи, фонетическому окружению и даже индивидуальным особенностям произношения, примерно как краткие гласные в современном арабском. Деление шва на произносимое и непроизносимое, введенная в иврит грамматистами, лишь приблизительно отражает реальное звучание тивериадского иврита.
б. взрывные согласные в ТИ спирантизировались во всех позициях, кроме тех, в которых взрывное произношение было наиболее устойчивым. Такими устойчивыми позициями является прежде всего позиция, когда взрывной согласный был геминированным (удвоенным), а также позиция, когда непосредственно перед ним не было гласного. Таким образом, основным (немаркированным) членом оппозиции взрывной-спирантный был именно спирантный аллофон, тогда как взрывной был маркирован и реализовался только в определенном окружении. Уже в самом ТИ маркированный (взрывной) аллофон начинал ослабевать, что проявлялось в появлении в устойчивой позиции второго типа (отсутствие непосредственно предшествующего гласного) спирантного аллофона, что последовательно отражено в огласованном тексте ТИ. Такому "размыванию" устойчивой позиции способствовал беглый характер шва, создававший новое окружение у букв бегед-кефет.
Современный иврит, как в чтении Рейхлина, так и в реальной современной израильской произносительной норме, основан на других противопоставлениях, заложенных грамматистами (прежде всего, РаДаКом - р. Давидом Кимхи) под влиянием арабского и, позднее, европейских языков. При этом именно рейхлиновский иврит подвергается наиболее интенсивному изучению и описанию с самых различных точек зрения, в результате чего он становится постепенно во многом ближе к ивриту периода Первого Храма, чем тивериадский иврит. Как следствие этого аппеляция к явлениям, встречающимся в текстах ТИ для объяснения явлений рейхлиновского иврита (и, нередко, современной нормы) возможна лишь ограниченно и с учетом диахронии . Иначе говоря, когда мы пытаемся обосновать какое-то явление современного иврита (например, правильное чтение некоторого слова) тем, как это явление отражено в ТИ, мы часто совершаем логическую ошибку, пытаясь найти причину того, что было "позавчера" в том, что случилось "вчера".
Например, мне довелось участвовать в активном обсуждении правильного прочтения ивритского слова צָרְפָת (в современном языке "Франция"). Это слово, несколько в другом значении, встречается в ТАНАХе, поэтому разговор сводился к тому, какой вид камаца (большой камац - ā или малый камац - о) и какой вид шва (подвижное или промежуточное) употреблены в данном слове. Если шва подвижное, то камац большой и тогда слово должно произноситься царефат. Если же шва промежуточное, то камац может быть малым, что дает цорфат. Проблема в том, что эта аргументация неверна в принципе: в тивериадском иврите, насколько мы его знаем, это слово произносилось sår(e)fåθ ( оба камаца одинаковые и оба - нечто среднее между а и о без различения долготы). И варианты эти - царфат-цорфат в ТИ не различимы принципиально. Их можно различить в рейхлиновском или в современном иврите, но тогда нужно исходить из законов именно этих двух "ивритов".
Источники:
Новые комментарии