Множественное число, разбивающее мозги

Все-таки иврит - самый простой из современных семитских языков. Чем дальше в лес, тем больше в этом убеждаюсь. Вот взять, скажем, множественное число. В семитских языках оно бывает внешнее и внутреннее (оно же разбитое). Внешнее - это когда множественное число образуется при помощи окончания, которое просто присоединяется к основе. Арон (шкаф) - аронот, халон (окно) - халонот, тальмид (ученик) - тальмидим, сакин (нож) - сакиним. Ну, на самом деле, при присоединении окончания нередко имеют место кое-какие изменения основы типа бен (сын) - баним, сефер (книга) - сфарим, но в целом все же можно как-то разобраться.

Намного страшнее разбитое (внутреннее) множественное число.В этом случае окончания может и не быть, или оно играет второстепенную роль, но зато с основой может твориться черт знает что. В полную меру этот кошмар представлен в арабском: бейт (дом) - буйут, валад (мальчик) - авлад, дуккан (лавка) - дакакин. Причем по форме единственного числа в принципе невозможно знать, каким будет множественное. В эту же систему встраиваются и заимствования, например, филим (пленка) - афлам.

А сейчас я пыхчу над (ново-)ассирийским. Обычно не принято говорить, что в этом языке есть разбитое множественное число. Но оно там таки есть! И цветет не хуже, чем в арабском - с полной непредсказуемостью. Сами окончания множественного числа совершенно просты - -и и -ти.Нередко бывает, что окончание единственного числа вообще не отличается от окончания множественного. Но вот основа перед ними может меняться, как попало. Всего насчитывается десять типов изменения, которые чередуются практически случайным образом.

С тоской оглядываюсь на иврит, в котором по-ассирийски ведет себя всего одно слово: ахот (сестра) - ахайот.