Мысли вслух

Жена сказала, что билеты на "Ледниковый период" И. Авербуха в Йад-Элияу начинаются с трехсот шекелей. Я удивился, посмотрел цену - она несколько ниже, от 169 до 399 шек. Жена сказала, что это она уже упала, было больше. Может быть. Лично мне "Ледниковый период" глубоко до лампочки, но мои тетки (жена и дочь) любят это дело.

Потом я вспомнил, что днями читал интервью В. Смехова, который сказал: "Я не могу сказать, что я прошу большие гонорары, но есть некие законы профессии, по которым актеру нельзя опускать планку ниже его собственного минимума. А меня уверяют, что в Израиле надо выступать бесплатно или почти бесплатно. Я не могу с этим смириться – я слишком высоко ценю Израиль."

Надо же, как бывает! Только прочитал у tay_kuma замечательный фантастический рассказ М. А.

Один из аргументов, использованных мерзким, но высокопрофессиональным журналистом Максимом Шевченко (интересно, почему такие журналисты всегда пользуются успехом? Впрочем, это - тема другого поста) в дискуссии с Виктором Шендеровичем по поводу операции Цааля в Газе, звучит примерно так:

Не может такого быть, чтобы все мировые СМИ и люди всей планеты (не арабы и не мусульмане) дружно врали (или дружно ошибались), считая Израиль безжалостным агрессором и убийцей детей! Не может быть, чтобы "вся рота шагала не в ногу, а один Израиль - в ногу."

Интересно, после предыдущих войн Израиля тоже было такое же ощущение озлобленности на весь мир, который очень не хочет, чтобы мы продолжали жить, хотя и стеснительно облекает это в формы заботы о невинных мирных жителях? Ощущение недоделанности трудной и противной, но необходимой работы, которую еще чуть-чуть бы - и можно было довести до конца? Ощущение недовольства собственным руководством, которое не выдержало и сдалось?

В одной дискуссии мелькнула стандартная фраза про "великий и могучий русский язык". Я задумался, а почему, собственно, русский - великий и могучий? На чем это основывается? К моему великому и могучему сожалению, лично я крайне плохо владею другими языками. Тем не менее, даже мое скромное знание позволяет утверждать, что английский, немецкий или французский по всем пришедшим мне в голову параметрам являются более великими и могучими языками. И, вероятно, я с большим удовольствием перешел бы на них, кабы не скудость знания.