Про многие печали арамейского языка

Когда я впервые познакомился с арамейским языком, все было очень просто и понятно: вот есть такой любопытный язык, похожий на иврит, но не во всем. Нужно понять отличия в грамматике (а их немного), освоить звуковые соответствия (типа "если в иврите ш, то в арамейском может быть т, хотя и не всегда"), запомнить базовую отличающуюся лексику (иврит бен "сын" - арамейский бар).

После этого мне попалась в руки первая книжка с академическим описанием арамейского (Гранде "Сравнительная грамматика семитских языков"). Стало ясно, что есть, как минимум, два арамейских. Один - более древний "чистый" язык, использовавшийся в империи Ахеменидов и в двух книгах Библии, другой - более новый сирийский, который представляет собой попросту "испорченный" профанами арамейский. Кроме этих двух арамейских языков есть еще всякие мелкие практически бесписьменные диалекты, на которые не стоит и время тратить. Естественно, было правильнее учить "чистый" вариант, хотя у Гранде намного подробнее был описан сирийский.

Когда я прочитал десяток серьезных книг по арамейскому (перечислять которые здесь было бы утомительно) и получил пару щелчков по носу от тех, кто знает больше меня, стало ясно, что все сложнее. Что есть западные арамейские и восточные арамейские, что в каждой группе много сложно переплетенных между собой представителей, что все они рождаются, живут и умирают, что более поздние представители каждой группы не являются обычно ни потомками более ранних, ни предками еще более поздних. Стало ясно, что мое прежнее представление было совершенно наивным и попросту стыдно, что я имел нахальство показывать его другим. Что намного правильнее было бы выбрать какой-нибудь один вариант арамейского языка и сосредоточиться на нем. Или на паре представителей, не смешивая их друг с другом. Вот только беда, ни один не сохранился полностью, все фрагментарны. Даже современные арамейские недостаточно изучены и недостаточно обработаны, часто с ними еще сложнее, чем с древними. Но при этом все арамейские языки - это очень мощное и красивое единство.

Сейчас чувствую, что и эта картина неполна и схематична. Как только переходишь от грамматик и учебников к живым текстам, все схемы рушатся к чертям собачьим. И ты понимаешь, что ты ничего не понимаешь, но оно все равно красиво и интересно.

Осталось подобрать цитатку по случаю. Обожаю Экклезиаста, лучше и точнее не сказать. Вот, как раз то, что нужно (1:18): "Умножающий знания умножает печали." Кстати, перевод - так себе, хотя лучше и не перевести, наверное. На иврите оно вот так:

יוסיף דעת יוסיף מכאוב

йосиф даат йосиф махъов

дословно, "(тот, кто) добавит знание, добавит боль / скорбь".

Вот на примере переводов этого стиха на арамейский как раз удобно показать, что и как.

Во всей многовековой и многодиалектной еврейской арамейской литературе переводов книги Экклезиаста имеется ноль. Однако есть так называемый Таргум Йонатана бен Узиэля, который хотя и не переводит, но все-таки построчно комментирует книгу Экклезиаста. C этим таргумом есть (как минимум) две проблемы. Во-первых, его язык представляет собой западный (палестинский) арамейский, который был впоследствии сильно подредактирован в Вавилоне (где в ходу был восточный арамейский). Соответственно, в таргуме перемешаны черты двух очень разных подгрупп арамейских языков. Во-вторых, придется собирать оригинальный текст из комментария, что не всегда корректно и не всегда возможно. Но мы попробуем:

ארום גבר די מסגי חוכמתא כד יחוב ולא יתוב בתיובתא מסגי רגז קדם ייי ודי מוסיף מנדעא וימות בטליותיה מוסיף כאב ליבא לקריבוי׃

аром гвар ди масге хохмата кад йехов ве-ла йетов бе-тйовта масге регаз кедам Й-й ве-ди мосеф мадъа ве-йемот бе-талйуте мосеф кев либа ле-кривой.

Дословно: Ибо человек, который умножает мудрость, когда он в нужде (или в долгах - можно переводить и так, и этак) и не раскается, умножает гнев перед Г-дом, а кто добавляет знание и умрет в молодости, добавит боль в сердце близких своих.

Сборка перевода оригинала из этого "лего" дает следующее:

די מוסיף מנדעא מוסיף כאב

ди мосеф мадъа мосеф кев

"Кто добавляет знание, добавляет боль."

Другой арамейский перевод не связан с еврейской традицией (хотя лично я не перестаю удивляться, насколько он иногда ближе к ивритскому оригиналу, чем еврейские арамейские переводы). Это сирийский текст, условно называемый Пешитта. Хотя на самом деле Пешиттой одни называют только сирийскую версию Нового Завета, другие - сирийский первод Пятикнижия. Но мы здесь будем считать, что Пешитта - это название всего корпуса Библии на сирийском языке. Так удобнее.

ܡܛܠ ܕܒܣܓܝܐܘܬ ܚܟܡܬܐ ܣܓܝܐܘܬ ܪܘܓܙܐ܂ ܘܕܡܘܣܦ ܠܡܕܥ ܡܘܣܦ ܟܐܒܐ܂ 

меттул де-в-саггиут хехмата саггиут ругза ва-д-мосеф ле-мада мосеф кева.

Ибо в умножении мудрости умножение гнева (скорби), а добавляющий к знанию добавляет боль.

В качестве последнего мелкого, хотя и не связанного напрямую, штриха к получившемуся коктейлю стоит добавить еще то, что арамейское מדע мада используется в современном иврите для обозначения понятия "наука". Что в сумме дает весьма справедливое "умножающий науку умножает скорбь."